Ради этого надо было родиться

Галина Васильевна Ананьина — известный общественный деятель. Это благодаря её трудам появился памятник Патриарху Гермогену возле Кремля, возрождена высокая государственная награда России — орден Святой Екатерины.

Галина Ананьина — председатель правления Фонда по постановке памятника Патриарху Гермогену, Женского патриотического общества, сопредседатель Международной общественной организации «Союз православных женщин».

Но сначала — о Пасхе.

— Как вы впервые узнали о ней? — спрашиваю мою собеседницу.

— О, это давние воспоминания! — улыбается Галина Васильевна.

Родилась она в Волгограде. Мама и папа — убеждённые коммунисты, прошедшие войну. А бабушка Варвара — верующая, она молилась перед маленькой иконкой Пресвятой Богородицы, единственной в доме. И, конечно, крестила внучку.

Каждый год на Пасху семья в полном составе приезжала на центральное кладбище города, встречалась с многочисленными родственниками. Обходили могилы близких — и ехали на праздничное застолье. С куличами, крашеными яйцами.

— Не было у меня на тот момент осознания светлости этого праздника — Воскресения Христова, — говорит Галина Васильевна.

Зато, вероятно, возникала неосознанная связь с вечностью — через ушедших в неё предков. Может, поэтому и теперь так упорно сохраняется традиция ездить в Пасху на кладбище, хотя Церковь призывает не делать этого до Радоницы.

Школу Галина Васильевна окончила с золотой медалью. Она любила все предметы, и институт выбирала по-особому принципу. Купила справочник для поступающих в вузы и заинтересовалась тем, что в мире существует только три историко-архивных института. Один из них — в Москве. Туда девушка и отправилась.

— Абитуриентов было так много, что мы занимали второе место после института кинематографии — вспоминает Галина Васильевна.

Ананьина сдала историю на пятёрку — и стала студенткой.

— Теперь я понимаю, что это называется промыслом, судьбой. Мы учились постоянно. Иногда было обидно до слёз: все гуляют, а я в субботу и воскресенье сижу в библиотеке.

Зато она получила основательные знания и хорошие исследовательские навыки, очень пригодившиеся в жизни. И проявила себя как организатор.

На втором курсе по дороге на занятия зашла в Елоховский собор. Там в одном приделе крестили младенца, в другом — отпевали усопшего. Неожиданно к девушке подошёл священник и сказал:

— А у нас сегодня венчание.

Ананьина была старостой группы. И думала о товарищах:

— Можно мы все придём?

— Да, только стойте тихонько в стороне.

— Так мне в один день в храме показали всё, — заключает Галина Васильевна.

После института она преподавала в Строгановке историю и спецкурс, который стал основой для диссертации. Галину Васильевну интересовала творческая интеллигенция, принявшая революцию: Альтман, Татлин, другие художники.

— Это были ещё советские 1980-е годы. А теперь представьте: диссертация написана, скоро будет защита — и вдруг я нахожу в архиве письмо «О развале художественной жизни страны». Его подписали сто четыре художника и направили Ленину. Нас убеждали, что после революции было сделано так много хорошего для формирования культурной политики. А тут — другой взгляд.

Галина Васильевна напечатала это письмо как приложение к научной работе, сделала публикацию в газете. Но главное происходило незримо: менялось сознание человека.

В Строгановке произошло тяжёлое событие. Один из лучших преподавателей умер от инфаркта из-за конфликта с руководством.

— Вот тогда я совершила маленький подвиг: в знак протеста написала заявление об уходе, — вспоминает Галина Ананьина.

К счастью, однокурсник взял её на работу в Музей Ленина. А тут подоспело столетие со дня рождения Натана Альтмана, который, как известно, писал портрет Ленина с натуры. Ещё была жива вдова художника Ирина Валентиновна Щёголева-Альтман. И Галина Васильевна поехала к ней в Ленинград.

Они подружились — первая красавица Петрограда 1920-х годов и исследовательница творчества её мужа. Щёголева-Альтман передала Ананьиной для выставки вещи художника, его мольберт и даже блокнотик с автографом Ленина.

— А в музее ни одного автографа не было! — замечает Галина Васильевна.

Она запросто везла в купе поезда исторические реликвии. И эта несуразица до сих пор её забавляет.

Выставка удалась. Неожиданно в музей пришли сотрудники Института марксизма-ленинизма.

— Они заявили, что все автографы Ленина по постановлению тысяча девятьсот двадцать какого-то года должны быть у них, — вспоминает Галина Васильевна. — Я стояла до конца. И все вещи Альтмана были возвращены его вдове.

Всякий раз, когда Галина Ананьина бывает в Петербурге, она обязательно приезжает на Комаровское кладбище. Там похоронены супруги Альтманы, рядом — Анна Ахматова. Могилы почти заброшены. Приходится их убирать.

— И я делаю это с радостью, — говорит Галина Васильевна.

Ананьина всё больше убеждалась, что революция 1917 года прервала в России прекрасные, устоявшиеся традиции — во всех сферах:

— Это нанесло огромный удар по каждой семье, по всему нашему Отечеству.

Были уничтожены целые направления в искусстве, особенно церковном. И на заре 1990-х годов Галина Васильевна стала заниматься возрождением утраченного. Создала Гильдию ювелиров России, Национальный коллекционный центр художественных изделий.

Церковное искусство постепенно восстанавливалось. И околоцерковное — тоже. Появились, например, пасхальные яйца, сделанные в стиле Фаберже. Разве найти лучший подарок к празднику?

— А ещё в России была традиция пасхального ожерелья, — рассказывает Галина Васильевна. — Каждый год девочкам дарили маленькое пасхальное яичко из серебра или латуни с эмалью. Как будто муаровое. Сначала их носили как браслетики на запястье, а к восемнадцати годам получалось ожерелье. Очень красивое!

Всё больше углубляясь в историю, Ананьина знакомилась с внутренним миром наших предков и убеждалась:

— В XIX веке люди жили верой и в вере.

Вместе с художниками Галина Васильевна проходила собственный путь к Богу. Летом 2002 года она приехала в Оптину Пустынь. Там впервые полностью отстояла вечернюю и утреннюю службу, исповедалась, причастилась.

И ещё — впервые пережила чудо исцеления. Упала, до крови разбила ногу и еле доковыляла до святого источника. А от него уже шла бодро. В Москве сразу забыла о приключении.

— И опять мне сразу показали всё, — заключает она.

Оптина — её особая любовь. Галина Васильевна часто туда приезжает.

В память о победе над смутой народного ополчения — во главе с Кузьмой Мининым и Дмитрием Пожарским — на Красной площади в 1625 году был возведен Казанский собор, а в 1818-м — памятник Минину и Пожарскому. Предполагалось, что будет ещё памятник святому Патриарху Гермогену — на месте нынешнего мавзолея. Замысел пытались осуществить дважды — в начале XIX и XX веков.

Как-то Ананьину спросили, не хочет ли она поставить этот памятник. Галина Васильевна тогда почти ничего не знала о Патриархе Гермогене, но не возражала:

— Памятником займусь, а смутой заниматься не буду!

Теперь она улыбается, вспоминая эти слова. И невольно смотрит на полку, где стоит её книга о смутном времени. Уже позже Ананьина поняла: пришло время возвращать народу имя и подвиг Патриарха Гермогена.

Была написана икона святителя (она стоит в храме Великомученика Георгия на Варварке). С нею Галина Васильевна проехала по пути двух народных ополчений, которые шли от Нижнего Новгорода освобождать Москву от поляков.

Икону ждали, встречали. Чудеса сопровождали её всю дорогу. Галина Васильевна увидела настоящую, подлинную Россию по-новому.

25 мая 2013 года в Александровском саду был открыт памятник Патриарху Гермогену.

— Ради этого надо было родиться на земле! — уверена Галина Ананьина.

И ещё она точно знает, почему памятник появился именно сейчас:

— Для укрепления православных, нас с вами.

Возможно ли возрождение наших традиций? Галина Васильевна не строит теорий, а предпочитает дела. Её стараниями было возобновлено Женское патриотическое общество, созданное супругой Александра I — Елизаветой Алексеевной. Общество занималось благотворительностью. Самой широкой — от помощи неимущим до создания больниц, приютов.

Во главе организации всегда стояли императрицы. Последней была Александра Фёдоровна, супруга Николая II. Её труды прервала февральская революция.

В 2009 году по благословению Святейшего Патриарха Кирилла был создан Союз православных женщин. Галина Васильевна Ананьина стала его сопредседателем. Позже она обнаружила удивительный факт. Оказывается, на поместном соборе 1917—1918 годов по благословению другого Патриарха — святого Тихона было создано объединение с таким же названием.

— Патриарх Тихон просил женщин, прежде всего, навещать арестованных священников, — рассказывает Галина Васильевна. — И они приняли это послушание.

Церковь тогда вошла в непонятное, страшное время. И Святейший Тихон поручил женщинам быть чтецами в храмах, старостами. Многие из них пострадали за веру, стали новомученицами.

В этом году Международная общественная организация «Союз православных женщин» отметит своё 100-летие. Удивительно, что и тут Галина Васильевна, не зная того, оказалась причастна к возрождению традиции.

— На Пасху мы идём крестным ходом вокруг храма, вспоминая путь жён-мироносиц к гробу Господню, отмечаем день их памяти, — рассказывает Галина Васильевна. — Но в наших храмах почти нет их икон, нет икон святых жён, в земле Российской просиявших. А ведь женщины никогда не оставляли своего подвига — в нужный момент протянуть руку тем, кто в беде.

Тема женской благотворительности стала важной для Галины Васильевны. Она восстанавливает имена и судьбы щедрых меценаток. Никто не помнит Александру Медведникову, а на её средства построена в Москве Алексеевская больница.

— Множество монастырей, храмов были основаны женщинами, а там теперь даже не поминают их, — с горечью говорит Ананьина.

Более того, сама Россия всегда изображалась в образе женщины. Это помнили в трудные времена и забывали в благополучные.

Аллегорические образы России, появившиеся в разных веках, собрала и описала Галина Васильевна Ананьина. Её книга «Россия навсегда» выйдет к 100-летию «Союза православных женщин».

Наталия ГОЛДОВСКАЯ